Древние зря ломали голову над тем, как устроен мир. Придумывали теории про слонов и черепах, хрустальные купола и атлантов, потом решили, что Земля вращается вокруг Солнца… Невдомек было Аристотелю и Копернику, что центр вселенной – это озеро, затерянное в далеких северных лесах Новгородчины, и весь мир вращается вокруг него. Это совершенно очевидный факт!
Если принять Шлино за центр Солнечной системы, то планетами вполне можно считать многочисленные окрестные озера. Самое крупное среди них – Березай, расположенное всего в семи-восьми километрах от северных берегов Шлино. И точно так же, как люди со времен Аристотеля стремились попасть на Луну, мы с Сэмом не один год вынашивали планы добраться до Березая. В какой-то момент эта идея стала навязчивой, а потом сопротивляться ей уже не было сил.
2003 год.
Тем летом наш лагерь был достаточно многочисленным, но не все испытали на себе загадочное притяжение Березая. Погода была тихой и теплой, ночные посиделки у костра - долгими, а возлияния - обильными, так что желание сперва переплыть Шлино, а потом еще топать пешком туда-сюда с негарантированным результатом возникло далеко не у всех. Кроме нас с Сэмом, березайская лихорадка охватила только Ильича – безотказного искателя приключений.
Вечер перед походом прошел в обсуждении маршрута. Надо сказать, что при взгляде на топографическую карту не возникает впечатления, что Березай - это настоящая глушь. Картографы изобразили три деревни, расположенные неподалеку от озера: Яконово к западу от него, Ниву – к северу, и Окунево к югу. На карте все они связаны друг с другом многочисленными лесными дорогами, а с цивилизацией – автомобильными дорогами без покрытия, если верить условным обозначениям в конце атласа. Иными словами, карты обещали приятную прогулку с несложным ориентированием.
Мы выбрали маршрут, при котором вероятность заблудиться была минимальной. На карте обозначена лесная дорога от деревни Новинка к деревне Нива, проходящая примерно в километре от восточных берегов Березая и пересекающая небольшой ручей. Мы надеялись перейти ручей вброд, дойти по этой дороге до Нивы, посмотреть, что представляет собой деревня, а затем по полю дойти собственно до озера. Ведь местные наверняка его посещают!
 Как мы ни старались, но выплыть из лагеря пораньше не получилось. Дай Бог часа в два дня наш доблестный «Джокер» причалил к безымянному полуостровку недалеко от Новинки. Маленький, городской, по сути, рюкзачок с перекусом и плиткой за спину – и вперед.
Новинка оказалась совсем небольшой деревенькой, чьи домики смотрят фасадом на красиловский грейдер. По случаю буднего дня местных жителей на единственной улице не наблюдалось. В одном из дворов в огороде работала женщина. Мы задали ей простой на наш взгляд вопрос - как выйти на дорогу к Березаю?
- Ребята, да у нас давно туда никто не ходил! Даже и не знаю чем помочь.
Вот те на… А мы то думали, что все будет легко и красиво.
- Знаете что – в крайнем доме спросите, хозяин вроде бы на рыбалке там бывает.
Ну и на том спасибо. Хозяин крайнего дома к счастью оказался на месте.
- Это верно, на Березае мало кто бывает… Но я ходил неделю назад, рыбачил, так что по следам должны найти. Сначала идете по старой дороге, она вон там начинается, за овражком. Потом перед вырубкой будет развилка – поворачивайте налево. Километра через три как раз и выйдете к берегу Березая, там стоит сарай рыбацкий. Главное – на следы смотрите, тогда не собьетесь.
Да… Прямо какие-то игры в индейцев. Мы шли краем поля в том направлении, которое указал мужик, но никакого намека на то, что здесь когда-то шла дорога, не было. Однако дойдя до леса и перебравшись через обещанный овраг с небольшим ручейком, мы без труда нашли начало заросшей колеи. А вот и следы нашего собеседника, вполне явные, несмотря на недельную давность! Оказывается, быть следопытом совсем не так уж сложно. И вот, раздвигая крапиву в человеческий рост, обходя с краю огромные ископаемые лужи и отмахиваясь от назойливых комаров, мы отправились в путь к Березаю.
Сколько таких заросших лесных дорог соединяло деревни по всей России? Но люди постепенно уезжали из сел в города, бросали свои дома, и селения, жившие веками, пустели. Переставали быть нужными и дороги, постепенно зараставшие, превращавшиеся в тропинки. Стоило хоть раз по весне за какой-то надобностью проехать «Уралу» или «Шишиге», оставив глубочайшую колею, как дорога становилась окончательно непроезжей и умирала, оставаясь лишь пунктиром на десятилетиями не обновляющихся картах.
Так мы дошли до обещанной развилки, где и свернули налево, на еле приметную тропку. Здесь, в вековом ельнике, следы читались совсем не так явно. Минут через пять мы их окончательно потеряли, оказавшись посреди густого леса безо всяких ориентиров. Тут-то и выяснилось, что в утренней спешке мы оставили в лагере самую нужную в таких ситуациях вещь – компас!
Нечего было и думать о том, чтобы, не зная точного направления, напрямик через лес попасть к Березаю. Так что по своим следам мы вернулись к развилке, и пошли по все той же заросшей дороге прямо – как и предполагали, планируя маршрут днем раньше.
Через несколько сот метров мы вышли на большую старую вырубку, густо заросшую молодыми березками, в два человеческих роста. Кое-где эти березки стояли настолько плотно, что продраться между ними не было никакой возможности, а колея шла через самые густые участки. Потратив немало сил и расцарапав руки и лица, мы прошли лишь считанные метры. Делать нечего – мы вернулись назад, к краю вырубки, и решили обойти ее справа, надеясь на другой стороне вновь найти дорогу.
Сойдя с дороги, мы были поражены величием нетронутого леса. Вековые ели смыкали свои кроны высоко вверху, под этим пологом было сумрачно, прохладно и влажно. То тут, то там чернели огромные выворотни, чьи обнаженные корни вздымались выше человеческого роста, пухлые шапки мха пружинили под ногами. Солнечный свет проникал сюда отдельными лучами, отчетливо видимыми на фоне темной хвои. Ни дать, не взять – настоящее царство Берендея, оценить красоту которого нельзя, идя через лес по дороге, пусть даже и совсем заброшенной.
На другой стороне вырубки мы на удивление без проблем нашли нашу заросшую колею и отправились дальше. Здесь свежих следов пребывания человека не было вообще. Старая дорога то ныряла в гущу крапивных зарослей, то выходила на пестрые лесные пригорки, где под березами и соснами нас наверняка поджидала спелая земляника. Но мы шли к Березаю, и нам было не до ягод, тем более что мы находились в пути уже немало времени и рассчитывали, что цель недалека.
Но вот, перевалив за очередной холм, тропа пошла под уклон, пока не привела нас к залитому водой мелколесью, конца которому даже и не виднелось. Резиновых сапог ни на ком не было, мы попробовали обойти разлив, но безуспешно. Вернувшись на дорогу, раскинули карту, в предположив, что дошли до ожидаемого ручья, который и затопил лес. А если так, то Березай где-то слева, совсем недалеко, примерно в километре. Ну что ж – раз цель близка, к ней нужно идти напрямик, и мы без колебаний направились в самую чащу леса, оставляя на деревьях зарубки, чтобы не заблудиться.
Пройти через лес по зарубкам – это была еще одна наша с Сэмом мечта. В ней сквозит романтика таежных первопроходцев, по еле уловимым знакам безошибочно находившим путь к укромным заимкам. Но сколько таких юношеских мечтаний так и осталось несбыточными – а вот зарубки в березайском лесу оказались действительно полезной идеей, ведь компас ждал нас в моем рюкзаке на Орлице. Отметки на деревьях мы оставляли так, чтобы, возвращаясь назад, от каждой следующей зарубки можно было бы явно увидеть предыдущую.
Минут через пятнадцать медленной ходьбы впереди забрезжили явственные просветы. - Березай! - обрадовались мы, но зря. Мы вышли не к озеру, а на край болота, поросшего низенькими березками. Стало ясно, что даже если Березай действительно впереди, то на высокий берег и красивый вид рассчитывать не приходится. И все же, оставив зарубку на высокой, приметной сосне, мы вступили на болотный мох.
Ходить по болоту – не самое приятное занятие. Если сперва мы ступали по сухим кочкам, без особого труда перебираясь одной на другую, то вскоре каждый наш шаг сопровождался неприятным хлюпаньем под ногами. Дальше - больше, и в один прекрасный момент, перебираясь через очередную топь по стволу упавшего дерева, мы поняли, что идти дальше некуда. Впереди, насколько хватало взгляда, простирались жидкие березки и кусты, а заветная сосна-ориентир на оставшемся сзади краю болота едва виднелась.
Вернувшись в сухой лес, мы выбрали небольшую прогалину, чтобы отдохнуть и перекусить. Развели костерок из сухих веток, на плитке сделали чай, нарезали хлеб, открыли шпроты. Прошло всего несколько минут, и этот уголок дикого новгородского леса, окутанный смолистым дымом, стал для нас уютным, почти домашним. Так бывает всегда, стоит только зажечь огонь и достать из рюкзака снедь. Так было в мартовских сугробах на Московском море и на коварной речке Заподлянке, в прибрежных ивах на Осетре и лунной ночью на Протве… Костер и еда – вот и все что нужно человеку для того, чтобы назвать неизвестный раньше уголок земли своим домом – пусть даже на считанные минуты.
Собранные ветви быстро прогорели, и назойливая туча комаров с новой силой обрушилась на наши вспотевшие спины. Солнце клонилось к закату, и пора было идти обратно. Возвращаться в лагерь, не достигнув цели. Как старых знакомых мы узнавали земляничные холмы и выворотни у вырубки, вновь перешагивали небольшие ручейки и продирались через крапиву…
- Ну как, дошли? – Хозяин крайнего дома в Новинке уже поджидал нас у своего забора, ему не терпелось узнать, удалось ли попасть на Березай странным москвичам. Наша неудача ничуть его не удивила. - Ничего, в следующий раз дойдете….
Вот и «Джокер» на шлинском берегу, а до Орлицы – не больше часа по спокойному вечернему озеру. Не торопясь работая веслами, мы говорили о Березае, который тем летом так и не открыл нам своих тайн. Решено - через год свой путь к озеру мы начнем из Красилово.
|
